Блог

В. А. Сорокина

В КОПИЛКУ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УСИЛИЙ (ПАМЯТИ ФРИДРИХА ПАВЛОВИЧА РИКЕРТА)

В. А. Сорокина

В КОПИЛКУ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УСИЛИЙ (ПАМЯТИ ФРИДРИХА ПАВЛОВИЧА РИКЕРТА)

«Мир камня – книга, которая всегда открыта, всегда перед глазами, но никогда не будет прочитана до конца, » – так начинал свои лекции о камнях-самоцветах ученый-минералог П. Э. Рикерт (1907-1971 гг.), давший геологическое описание собранных им 149 минералам с указанием точных привязок находок на тагильской земле. В 4-ом и 5-ом сборниках 2003-2004 г.г. Российских научных чтений памяти ильменского минералога В. О. Полякова рассказывалось о инженерных, научных изысканиях Рикерта, о необыкновенной широте его увлечений. И если он не завершил свои замыслы, то главному дал толчок – в водоворот энциклопедических знаний был втянут его сын Фридрих. Пауль Рикерт был доктором Берлинского университета, химиком, коммунистом. В 30-е гг. эмигрировал в СССР. В годы репрессии на немцев отбывал наказание на лесоповале в Онеглаге. Его товарищ по несчастью, немец-специалист, приглашенный из Германии налаживал какую-то важную работу на Урале, вырезал на деревянной плакетке нежный профиль сына и сказал: «У меня срок – 10 лет, а ты скоро выходишь, ты теперь одинок, вот тебе адрес моей жены и пятилетнего сына, позаботься о них, потому что я вряд ли выйду на свободу». Так оно и случилось. Они остались вместе навсегда, Пауль и Надежда. Потом, ставшие уже взрослыми их сыновья Игорь и Борис, никак не могли поверить, что Фреду, их старшему брату, отец не родной. Ему было дано все – этика, мораль, отношение к жизни. Вот он, десятилетний, смотрит на промышленную панораму, развернувшуюся в районе Федориной горы – это величественный Нижнетагильский металлургический комбинат с дымами мартенов и огромными трубами ТЭЦ. – Каждый кирпич я принял на слух по звону от удара киянки, – скажет отец. (Во время войны Рикерт был бойцом трагически известного стройотряда № 18-74 на кирпичном заводе, состоявшего из немцев -трудоармейцев). В своих воспоминаниях Фридрих Рикерт пишет: «Я спросил у отца, а можно ли посмотреть заводы поближе, на что получил утвердительный ответ, так как он как раз был связан со строительной темой по НТМК. «Да есть работа в одном из цехов. На несколько дней нужна твоя помощь.» Тому минуло 60 лет, а у Фридриха в памяти каждое мгновение. – В прокатном цехе началась просадка колонн с подкрановыми рельсами. Поставлен эксперимент – на короткое время будут перегреты ряд колон и надо будет снять графики нагрева и охлаждения, одновременное их линейное смещение относительно фундаментов. Отец вручил мне собственные карманные часы и наказал через каждые 15 минут, залезая в будки около колонн, записывать показания термометров. Будки и лесенки были узкие, временно построенные, отец бы не пролез. Он сказал мне, что с другой стороны колонн будут подвозить мостовым краном раскаленные слябы, и чтобы я за линию колонн ни шагу! Кто-то принес мне суконную куртку и такие же штаны, да широкополую шляпу. Выглядел я живописно в этом одеянии взрослых металлургов. И пошла у меня беготня – от первой до последней будки и все снова. Металл все подвозили, он соломенно-желтый, медленно покрывался окалиной, жарил нестерпимо. Отец иногда подходил, заглядывал в мои записи, указывал на ошибки и снова оставлял одного. Мне удавалось его видеть в разных концах цеха, то у теодолита, то с нивелиром. Так мы проработали три дня. Дома нас, работяг, всегда ждала мама с обедом, борщом из крапивы. Обедали чаще вместе с нашим соседом другом отца Б. В. Раушенбахом. (До лета 1946 г. он еще в Н. Тагиле, потом уехал в Москву в институт ученого М. В. Келдыша, позднее перешел к главному конструктору ракетостроения С. П. Королеву). За столом говорили по-русски, так было принято в нашей семье. Изучение иностранного только по желанию. Для отца это было удобно, он шлифовал свой русский, знал его прекрасно. С Борисом Викторовичем, оставаясь наедине, они говорили по-немецки, так повелось у них в отряде 18-74. И нам, детям было удобно. Желание изучать немецкий не было, ведь только что с НИМИ была война, и на улице нас дразнили немцами.» Уже потом, с осознанной необходимостью голос крови был услышан. Разбирая отцовский архив, сын погрузится в немецкий язык, составит антологию его переводов, стихов, дневников, писем… В Москве готовится очередной том энциклопедии «Немцы-России». Буква «Р». Раушенбах – академик, ведущий специалист по космической навигации, искусствовед, философ. Рис – ученый, отец всех воздуходувок наших домен, Рикерт – ученый минералог, химик. Буква «С». Стромберг – доктор химических наук. «Технарь» Фридрих Рикерт (так он себя называл), начинает журналистское расследование, собирает обо всех подробнейшие материалы, статьи посылает в издательство. «Горный колледж, по-старому Нижнетагильский Горно-металлургический техникум. В 1950 г. несколько первых дней сентября превратили меня из сопливого школяра в разумного человека, – рассказывает Ф. Рикерт. Одна встреча только в вестибюле этого старинного здания, с полной женщиной в строгом темном костюме горного инженера и её тихий вопрос: «А вы, Рикерт, почему без галстука? Вернитесь домой, приведите себя в порядок, а потом придите и доложите, что отработали пропущенное занятие…» – все поставила на место. Это была завуч С. А. Хаит. Я рвался в горные электромеханики, геологи, но мне предложили металлургию, мартеновское производство. На преддипломной практике, я был где-то на задворках, в подручных сталеварах, а тему дали серьезную – установить причины брака стали Ст08 для автомобильной промышленности. Я проследил десятки плавок, разливку, зачистку слитков, и решение было найдено, даже подал заявку на изобретение, но скорая защита диплома и призыв в Армию на несколько лет оторвали меня от металлургии. С Северного флота вернулся радиоспециалистом. В горном техникуме мне предложили читать курс лекций и практикумов по КИП и автоматике. После преподавания перешел работать на НТМК, в лабораторию цеха КИП. Это было время бурного внедрения вычислительных комплексов управления прокатными станами». Суровая правда звучит в словах «только трудом, а не подвигами вершатся настоящие дела». В Ростове-на-Дону, где живет Фридрих долгие годы, работает в интереснейшем институте, в окружении редкостно толковых людей. Его отдел занимается практическим применением неосвоенных и перспективных технологий. Он окунается в далекое прошлое, почувствовав мощную руку отца, натолкнувшую в целое направление по напряженному бетону. Исследует целесообразность камнеплавильных технологий. Это уже не металлургия, а петролургия, да еще на чистых материалах с получением кристаллических форм. Фридриха выручают книги из библиотеки отца, он штудирует кристаллохимию, минералогию. На заводе полимерных изделий ОАО «Гефест – Ростов», где он работает инженером последние 10 лет, освоено первое в России производство термоусаживающихся материалов для антикоррозийной защиты трубопроводов. «Мы пеленаем трубы», – шутит Фридрих. Впервые освоена технология производства прокладок с полимерным покрытием, для изолирующих стыков ж/д рельсов. Бархатный путь. «Очень ревностно отношусь к проникновению в наш «огород» (в наш, Российский «огород») всяких зарубежных конкурентов. Хочется, чтобы наша тележка побежала по просторам России и далее не галопируя и не виляя хвостом и задом…» Но живая страсть влечет «технаря» к камню. На столе у Фридриха змеевик (10 х 12 см) из коллекции отца. На полированной поверхности суровый горный пейзаж. С этого шлифа тагильский художник Г. А. Горелов написал картину «Полярный Урал». Мне думается, закономерным пиком насыщенной жизни Фридриха Рикерта оказалось писательское творчество. Его очерк «Отражение вечности» опубликован в V геологическом сборнике (г. Миасс, 2004 г.) А картину он выкупил с тем, чтобы подарить ее в один из музеев Нижнего Тагила. Но не успел. В настоящее время картина должна быть передана в Нижнетагильский муниципальный музей изобразительных искусств – в дар от Ф. П. Рикерта.